История лаборатории металлоконструкций ВПКТИМ ( период 1973 - 1980 г.г.)

В этом очерке описаны краткая история создания и развития одного из подразделений ВПКТИМебели - лаборатории металлоконструкций,которая была организована, как головное научно-техническое подразделение Минлеспрома СССР по вопросам создания и организации производства мебельной фурнитуры,металлокаркасов и др. комплектующих изделий для мебельной проиышленности, роль в этом процессе ее первого руководителя - замечательного инженера Александра Никтовича Челинцева.

По справедливости, история отечественной мебельной промышленности, заслуживает не меньшего внимания, чем любая другая. К сожалению, пишут об этом пока немного.
В последнее десятилетие в нашей стране произошли огромные изменения. В отрасли появилось большое количество новых предприятий и новых людей. Сейчас некоторые молодые, и не очень, люди уже думают, что и мебельное производство в России возникло исключительно благодаря перестройке.
Тем не менеее, уже в 70-е годы прошлого века в СССР мебельная промышленность была полностью переведена на индустриальную основу и развивалась очень быстрыми темпами (8-10 процентов ежегодно) и, как ни странно, полностью обходилась комплектующими отечественного производства, не импортируя ни единого гвоздя. Поэтому мне захотелось написать небольшой очерк, посвященный памяти одного из замечательных специалистов мебельной промышленности - Александра Никитовича Челинцева, человека, имевшего прямое отношение к обеспечению, как бы теперь сказали, фурнитурной независимости страны.
История нашего знакомства следующая. Мне было всего 23 года, когда я был направлен в ВПКТИМ (Всесоюзный проектно-конструкторский и технологический институт мебели) в конце 1972 г. после окончания Московского лесотехнического института. До распределения мне не приходилось слышать об этой фирме, да и о мебельной промышленности я имел более, чем смутное представление. Спустя несколько дней там же неожиданно появился и мой институтский товарищ А. В. Кошелев.
Два молодых лесоруба были направлены в самое элитное подразделение института - отдел проектирования мебели. Оказанного доверия и смысла этого назначения я понять не мог и, вопреки тогдашним правилам, получил разрешение министерства найти себе другое применение. С руководством института было достигнуто джентльменское соглашение: мы вдвоем с Анатолием обещались привести имевшуюся в институте конструкторскую документацию на мебельную фурнитуру и металлические каркасы в соответствие со стандартами ЕСКД , а руководство института - не препятствовать нашему новому трудоустройству. Через пару месяцев многотомный труд благополучно был сдан в архив.
Немного жаль было покидать этот замечательный , как мы стали уже понимать, коллектив мебельного отдела. В нем царила прекрасная творческая и человеческая атмосфера. Совсем молоды были еще корифеи отечественного мебельного дизайна А.М. Шевченко, Е.С. Бочарова, И.В. Случевский, О.К.Рыжиков, Е.В. Хахалин, главные конструкторы С.К.Кривусев, Г.П. Терентьев, Л.А. Басов, А.К. Шведов. Вызывала всеобщее восхищение плеяда молодых талантов - А.С.Гуревич, В.Н. Миронов. Б.Н.Прокопенко, О.Н. Кузнецова, М. Т. Майстровская и др. Чертежные доски, на которых рождались лучшие изделия массового производства и персональные мебеля для генсека в считанные минуты превращались в немудреные банкетные столы, за которыми отмечались трудовые подвиги и др. тожественные моменты в жизни коллектива. Скромность угощения вполне компенсировалась качеством общения. Мудрый Николай Михайлович Поликашев, - создатель и первый директор института совсем не чурался общества любимцев отрасли.
Неожиданно за пару дней до Нового 1973 года главный инженер института Р.Ф. Мурин предложил нам встретиться с А.Н. Челинцевым в связи с идеей создания нового подразделения. В институте в ту пору работало около 900 человек, а А.Н. Челинцев был одним из главных инженеров проектов отдела перспективных технологий, где руководил работами по созданию первого отечественного комплекта автоматизированного оборудования для производства пружинных блоков и нормативной документации на этот вид продукции. До этого мы не успели ним познакомиться, но по данным "разведки" ближайшие его сотрудники называли своего шефа не иначе, как "зверь". Нельзя сказать, что это предложение привело нас в восторг, но от встречи мы отказываться не стали.
Александр Никитович кратко изложил свои планы по созданию отраслевой лаборатории и предложил нам участие в их реализации. Кроме всего прочего, он гарантировал солидную прибавку в к зарплате в ближайшие несколько месяцев ( 40 руб) и обещал, что если нас не устроит его общество, - не препятствовать нашему уходу. Через несколько дней был выпущен приказ о создании лаборатории металлоконструкций и мы вместе с А.В. Кошелевым приступили к работе в составе нового подразделения. Дал свое согласие и А.К. Шведов, гл. конструктор проектов, под руководством которого мы уже работали, однако, вскоре он вернулся к проектированию мебели.
В тот момент А.Н. Челинцеву было 66 лет. Высокого роста, спортивного телосложения, с большой головой, крупными энергичными руками и громким голосом он производил сильное впечатление. Много позже я узнал, что несколько лет назад у него был сильнейший инсульт, но могучий организм, воля к жизни и забота супруги не оставили внешних следов страшной болезни.
Он родился в приволжском Хвалынске в 1907 г., в годы гражданской войны остался без родителей, беспризорничал. Хорошо помнил НЭП, знал и успешно применял в работе , при необходимости, рыночные принципы. Закончил рабфак, институт, затем работал в сельскохозяйственном и авиационном машиностроении. Во время болезни понемногу начал работать в нашем институте, сначала консультантом, а затем преодолев инвалидность - уже на постоянной основе.
Момент для создания нового подразделения института был выбран не случайно. Быстро развивавшееся мебельное производство требовало соответствующего обеспечения новым ассортиментом и количеством комплектующих изделий. Занимавшиеся этой продукцией три десятка предприятий, в основном находившихся в ведении Минлеспрома СССР и местной промышленности, эти задачи были решить уже не способны.
По этой причине, 28 октября 1971 г. было принято специальное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 656 " О мерах по обеспечению дальнейшего развития производства товаров массового спроса" . Постановлением предусматривалось проведение в народном хозяйстве комплекса мер по существенному увеличению в период 1971 - 1975 г.г. производства мебели и др. товаров народного потребления ( 1,9 раза к уровню 1970 г). Этим постановлением, в числе прочих мер, производство мебельной фурнитуры было фактически отнесено к товарам народного потребления, производство которых планировалось отдельной строкой на предприятиях страны, вне зависимости от их ведомственной подчиненности. Одной из задач постановления - было привлечь технические и производственные ресурсы в имевшиеся в машиностроении и оборонном комплексе к производству комплектущих изделий для мебельщиков.
Для лаборатории были определены следующие направления деятельности:
- металлическая, пластмассовая лицевая и крепежная фурнитура,
- мебельные пружины и метизы,
- мебельные металлические каркасы.
На тот момент мы были новичками в этой области, но начали работать не на пустом месте. Институтом уже были разработаны отраслевые нормали и др. нормативные документы на некоторые виды изделий. Успешно набирали темпы специализированные Московский, Окуловский и Краснодарский зеркально-фурнитурные комбинаты, Днепропетровский опытно-фурнитурный завод, Карачевский экспериментальный механический завод. В ближайших планах было завершение строительства Электрогорского завода мебельной фурнитуры и др.
Хорошо ориентировались в этих вопросах ведущие работники министерства: заместитель Министра В.М. Венцлавский, гл. инженер управления мебельной промышленности А.П. Алексеев, гл. специалист управления П.Д. Бобиков, заместитель директора треста "Союзлескомплект" З.Б. Вольфсон, начальник отдела мебельной фурнитуры этого треста В.А. Савелова и др. Владели вопросом специалисты инженерных служб ведущих мебельных комбинатов. Знатоки фурнитурного дела были и в республиках. Ведь не много - ни мало, а различные комплектующие занимали в стоимости мебели, в зависимости от ее вида, от 3 до 10 процентов.
Первой задачей лаборатории, как головного научно-технического подразделения отрасли, было объединение разрозненного потенциала различных организаций и предприятий для обеспечения технической поддержки качественного и количественного роста выпуска этой продукции на заводах всех министерств и ведомств. Как говориться, не больше и не меньше. Обязанности были определены, ну а права необходимо было завоевывать.
Особенностью развития производства фурнитуры в этот период было отсутствие жесткого государственного планирования ее производства по видам и изделиям. Поэтому взаимодействие участников процесса осуществлялось фактически на принципах взаимной заинтересованности и добровольности. Это позволяло, работая с заводами по каждому изделию, наилучшим образом использовать технические и др. возможности предприятий для выпуска тех или иных видов продукции. С другой стороны у нас не было времени на раскачку, теоретические исследования, длительные научные эксперименты, т.к. результаты нашей работы были нужны промышленности немедленно. Многое приходилось делать с чистого листа, а результаты были видны через несколько месяцев.
Схема взаимодействия головных организаций, отвечающих за развитие производства этих видов продукции в стране:
- Производственно - технологическое управление мебельной
промышленности Минлеспрома СССР (определение общей потребности в продукции, организация взаимодействия с соответствующими главками промышленных министерств, общая координация и управление предприятиями внутри министерства,
- отдел мебельной фурнитуры треста "Союзлескомплект" ( головная организация по заказу и организации поставок мебельной фурнитуры)
- отдел мебельной фурнитуры ПО "Союзкомплектмебель" ( организация заказа и поставок фурнитуры и комплектующих для кухонной мебели)
- наша лаборатория - как головная организация по научно-техническому
обеспечению производства мебельной фурнитуры и др. комплектующих изделий мебельного назначения ( разработка изделий, методов испытаний, унификация, стандартизация и т.д.)
Серьезное место в создаваемой системе заняли Карачевский ЭМЗ и
созданное на его базе СКБ, обеспечивавшее не только разработку документации, но и изготовление на базе инструментального цеха оснастки для выпуска опытных партий фурнитуры и передачи оснастки другим заводом для ускорения серийного выпуска продукции.
Система координации НИОКР, существовавшая в рамках министерства позволяла эффективно использовать для решения отраслевых задач потенциал республиканских и региональных институтов - "Укргипромебели", " Минскпроектмебели", Краснодарского отдела ЭПКБ"Югмебель", Лен СПКТБ без участия которых мы не сумели бы сделать и половины необходимого. Все вопросы решались оперативно, по телефону или при регулярных личных встречах. Было ощущение, что фурнитурщики - вообще одна дружная семья. Фактически - под "крышей" Минлеспрома родилась и быстро развивалась фурнитурная корпорация, не пораженная вирусом бюрократизма. Думается бюрократия - не свойство определенной социальной системы, а система взаимоотношений личностей определенной психологической ориентации, навязываемая под благовидными предлогами всем остальным членам социума, не способного к уничтожению бюрократов в зародыше.
Вопреки расхожим утверждениям о полной централизации советской экономики около половины всей фурнитуры поставлялось по прямым связям между изготовителями и потребителями, но - под техническим контролем института.
Мебельная фурнитура является таким же предметом, как и другие товары массового промышленного производства и подчиняясь общим законам, имеет свои некоторые особенности и, в частности, большая номенклатура ( разнообразие видов, типов и исполнений), многообразие применяемых материалов и технологий. В силу этих причин в ходе работы пришлось формулировать некоторые специфические приемы и принципы организации работ.
Александр Никитович сразу занял центральную позицию в процессе разработки и освоения производства новых изделий. Обладая большим жизненным опытом, широкими и разнообразными знаниями в организации и технологии машиностроения он легко находил общий язык с предприятиями. Дверь нашей лаборатории не закрывалась, т.к. ежедневно происходило несколько встреч с представителями заводов. Результаты каждой встречи он аккуратно фиксировал в специальном журнале, что не давало потом оснований для двояких толкований. Александр Никитович решал вопросы быстро, если это было возможно. Он был весьма принципиален и требователен. Разгильдяйство, бюрократизм или безграмотность тех или иных должностных лиц вызывали у негодование и вспышки гнева. На этой почве нередко возникали конфликты, но он не был упертым формалистом, т.к. обладал конструктивным мышлением и твердым понятием о государственной пользе. Он не был членом партии, но понятие государственного интереса было для него, как инженера и руководителя, и его гражданской позицией и нравственным стержнем. При этом он не стеснялся прямо признать свое незнание в тех или иных вопросах, охотно консультировался со знающими людьми и с теми людьми, которые ему нравились, в том числе с женщинами, мог быть очень любезен. Постоянно и много читал художественную и специальную литературу, публицистику и не был в стороне от общественных и политических событий, но партийных и профсоюзных функционеров недолюбливал.
Он не принимал непродуманных решений, более того - постоянно прогнозировал развитие событий, как в шахматах - на несколько шагов вперед, будь то технический вопрос, или поведение вероятного противника. Примеров его прозорливости можно привести много. В частности, вопреки мнению руководства промышленности, не будучи профессиональным мебельщиком и дизайнером он занял самую отрицательную позицию по вопросу безоглядного применения металлической угловой стяжки типа 2-16, нанесшей серьезный ущерб конкурентоспособности нашей мебели. Действительно, иная простота - хуже воровства.
Одним из ключевых понятий системы качества мебельной фурнитуры, сформулированную Челинцевым, стал образец-эталон, т.е. подготовленный к серийному производству образец изделия, фиксирующий, наряду с технической документацией внешний вид ( исполнение) изделия. Подписанные образцы хранились на предприятии- изготовителе и во всех указанных выше организациях. В институте они стали основой постоянно-действующей общедоступной всесоюзной выставки образцов мебельной фурнитуры. Методически это было очень верно, ведь наглядность - основа любого обучающего процесса.
Я уже упоминал о том, что абсолютное большинство наших разработок сразу внедрялось в производство. Но Александр Никитович, будучи производственником и понимая нужды промышленности, не был любителем изобретения велосипедов, хотя был изобретателен и постоянно интересовался новинками. В большинстве случаев, в основу нового ассортимента отечественной фурнитуры были положены признанные мировые модели. Здесь большую помощь нам оказывали проходившие в Москве международные выставки, в частности "Лесдревмаш". Посещение зарубежные выставок или загранкомандировки на предприятия тогда для нас не существовали. Поэтому неоценимы были столь редкие тогда контакты с инофирмами, например добрейшим г-ном В. Гротом, восточным представителем "Хефеле", обеспечивавшим нас новейшими каталогами этой фирмы. Он точно знал, что не продаст в Союзе ни одной петли, но это не мешало ему откровенно информировать нас о "секретах" своей компании, работая на имидж фирмы и перспективу.
    По мере расширения ассортимента и количества предприятий- изготовителей, а они практически ежегодно удваивались , была осознана необходимость и возможность регламентации общих и частных требований к качеству изделий, нашедшая свое решение в виде отраслевого ( т.е. государственного) стандарта общих технических условий, дополняемого по необходимости, документами низшего порядка - техническими описаниями на конкретные изделия. Разработка стандарта, сопровождалась созданием методик испытаний продукции и соответствующих аппаратных средств (испытательных стендов) для наиболее ответственных изделий - петель, направляющих, шаровых и колесных опор и т.д. Александр Никитович нашел метод разработки этого документа - все делалось общими усилиями с заводами, что позволило потом быстро преодолеть сложнейшую систему согласования, апробации и государственной регистрации нового стандарта.
Растущий ассортимент потребовал классификации продукции по видам, типам, моделям и исполнениям. В итоге после года напряженной работы был разработан соответствующий раздел Общесоюзного промышленного классификатора продукции ( ОКП).
Событием в жизни отрасли стал и разработанный и изданный нами Всесоюзный каталог мебельной фурнитуры, упорядочивший и упростивший вопросы конструирования мебели и поставок фурнитуры и ставший на много лет настольной книгой каждого мебельщика.
Одновременно, лабораторией проводился комплекс работ по отработке конструкций, материалов, технологий и оборудования для производства мебельных пружин, который завершился выпуском нормативных отраслевых документов на этот вид продукции, обеспечивших высокий уровень унификации изделий и качества мягкой мебели, освоением на металлургических заводах нового типа пружинной проволоки и весьма сложных автоматических станков для производства пружин и сборки пружинных блоков на заводах ВПО "Союзкузмаш" Минстанкопрома.
Совместно с организациями и предприятиями Минчермета СССР ( ВПО "Главтрубосталь", Днепропетровский ВНИТИ, Днепропетровский и Московский трубный заводы) шла работа по организации производства тонкостенных профильных электросварных стальных труб , столь привычных для современной мебели. Работы завершились выпуском на трубных заводах сначала опытных партий, а потом и серийного производства профильных труб, ничем не уступавших лучшим западным образцам, что дало серьезный импульс производству качественной оффисной, детской и медицинской мебели, и позволило ПСМО "Интерьер" организовать экспорт офисной мебели.
Показателен пример решения проблемы организации производства и применения шурупов с крестообразным шлицем, в которой переплелись и долгое время не могли сойтись интересы нескольких министерств и ведомств. В итоге в 1974 году нам было поручено развязать этот узел. Внешне проблема выглядела вполне тупиковой.
Изготовление шурупов с крестообразным шлицем обеспечивало металлургам повышение производительности метизных станков на 15-20 процентов и существенную экономию инструментального твердого сплава. Цена вопроса - десятки миллионов рублей государственных средств ежегодно. Металлурги теоретически и экспериментально доказывали, что новые шурупы прочнее обычных, ссылались и на зарубежную практику . Однако, все опыты их применения на мебельных и др. предприятиях были неудачны. В ходе заворачивания отвертка срезала шлиц и заканчивать операцию приходилось при помощи молотка. Споры шли более двух лет и несколько комиссий не могли придти к решению.
Оно было найдено А.Н. Челинцевым быстро. После изучения вопроса под его руководством была написана специальная методика испытаний шурупов в производственных условиях "Сходнямебели" и "Москомплектмебели". Испытания предусматривали заворачивание отечественных и импортных шурупов пневматическими отвертками вручную, а так же полностью автоматическими шуруповертами на станках для установки фурнитуры. Эта методика была согласована с метизными и инструментальными заводами, отраслевыми институтами и соответствующими министерствами, т.е. со всеми заинтересованными и компетентными организациями и утверждена Госстандартом СССР. В ходе испытаний было доказано и признано сторонами, как неоспоримый факт - если шурупы и отвертки изготовлены в соответствии с ГОСТом, то нет никаких проблем. Эффективность таких шурупов выше не только в производстве, но и в потреблении. Отечественные шурупы оказались не слабее немецких и японских.
Как оказалось, суть проблемы лежала в контроле качества. Суммарные отклонения угловых размеров шлица шурупа и шлица отвертки не должны были превышать 15 угловых минут. В нормативные документы были внесены необходимые уточнения и вопрос был снят. Одновременно были даны отраслевые рекомендации по сокращению вдвое количества типоразмеров шурупов в мебели, что упростило конструирование мебели и организацию поставок. Вся работа заняла менее полугода.
Что меня поражало в первое время работы под руководством А.Н. Челинцева, так это доверие, оказываемое нам, молодым специалистам, в части принятия самостоятельных решений. Неоднократно мне приходилось по его поручению в качестве представителя Министерства выезжать на крупнейшие заводы смежных отраслей, ведущие научные институты и вести в одиночку жесткие бои за интересы отрасли против матерых руководителей заводов и умудренных ученых. Мне было много меньше 25 лет, а от природы я был довольно застенчив. Но видимо тот настрой, который давал наш шеф, сознание правоты и обоснованности нашей позиции, помогали находить необходимые аргументы. В то же время он вырабатывал в нас конструктивный подход к решению проблем на основе понимания государственных интересов и отыскания разумных компромиссов межу желаемым и возможным.
А.Н. Челинцев не отличался особой любовью к публичным выступлениям или красноречием, но всегда заставлял себя слушать. На него специально ходили. Говорил кратко, по пунктам, доказательно и без оглядки на лица и обстоятельства. В конце обязательный приговор. Так же и писал, заставляя нас переписывать наши опусы по 5 - 7 раз, оставляя в тексте только главное. Писать приходилось по-многу, и поначалу такая методика нам не очень нравилась. Потом я специально стал изучать ранее написанные им письма, рекомендации, научные отчеты и вскоре избавился от внешнего контроля. Спорить с ним было трудно, у него были аргументы, часто неожиданные и неординарные, но он не давил на собеседника, так как стремился докопаться до истины. Он умел заставить других слушать себя и заставить себя слушать других. При этом Александр Никитович моментально находил общий язык с представителями заводов, любил бывать на производстве, а приезжая на предприятие чувствовал себя там, "как рыба в воде".
Не смотря на огромную разницу в возрасте, знаниях и положении, он сумел организовать наше общение таким образом, что я чувствовал в нем скорее товарища, старшего друга, чем только начальника. Был внимателен к социально-бытовым вопросам сотрудников и старался их решать. Естественно, мы старались оправдать доверие.
Внешняя жесткость, грубоватость и кажущаяся прямота его поведения скорее только прикрывала, как это иногда бывает, глубокое знание людей и обстоятельств, независимый характер и недюжинные дипломатические способности. Любимые поговорки " Руководить - это предвидеть"," Краткость - мать порядка", " Не бойтесь идти тигру в пасть", "Учит опыт, или его отсутствие". Позднее он как-то признался мне, что всегда мучается перед принятием принципиальных решений, что вполне понятно при его добросовестности и эрудиции, так как понимал неоднозначность окружающего миропорядка и предвидел последствия.
Во время войны, работая на авиационном заводе, он получил высокие награды, но не носил их. Работая в описываемый мною период в мебельной промышленности, относился к ней слегка свысока, как бы продолжая считать себя авиатором . Думаю, что у него были для этого причины. Интересно, что он в большей степени ощущал себя заводчанином, а не кабинетным работником.
А.Н. Челинцев, в отличие от многих других руководителей, отнюдь не стремился к раздуванию штатов отдела, а старался добиваться успеха " не числом, а уменьем". К 1978 г. я работал заместителем заведующего лабораторией. В нашем штате еще было два главных конструктора пректов - А.В. Кошелев и В.А. Красновидов и несколько более молодых, но быстро растущих специалистов - В.А. Смирнов, И.А. Рассказова (Смирнова) , Т.А. Журина, В.А. Карпов и секретарь отдела И.А. Алабова (Андреева) - всего 9 человек. Вопросы решались за счет квалификации и высокой взаимозаменяемости сотрудников, концентрации усилий на главных направлениях, координации деятельности региональных институтов, опоры на силы предприятий.
Авторитет лаборатории был уже признан в отрасли и за ее пределами, результаты работы были ощутимы. Все внушало оптимизм, но жизнь готовила нам серьезное испытание.
В июне 1979 г. неожиданно для нас вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР о дополнительных мерах по обеспечению специальной мебелью объектов Московской "Олимпиады - 80". Постановлением предусматривалось разработка и освоение производства нескольких десятков технически сложных изделий мебели, не выпускавшихся ранее отечественной промышленностью, преимущественно на металлических каркасах, таких как серии рабочих кресел с пневматическим регулированием высоты, кресла на алюминиевых каркасах для стадионов, мебель для аэропортов, мебель медицинского назначения, складируемая мебель и т.д. на сумму более 300 млн. руб. Основная нагрузка в выполнении этого задания ложилась на предприятия Минавиапрома, Минсудпрома, Минавтопрома, Минстанкопрома, Минэлектронпрома и Миноборонпрома. Задачей этих предприятий было изготовление комплектующих изделий из металла и пластмасс, но в объеме этой мебели они занимали 80 -90 процентов. Лаборатория должна была обеспечить указанные министерства конструкторской документацией на эту продукцию, а затем исполнить функции разработчика по всему циклу выполнения заказа) . Задача осложнялась тремя обстоятельствами - отсутствием разработанных изделий мебели , недостатком опыта в разработки изделий этого типа, большим объемом конструкторских работ и крайне малыми сроками: менее месяца на разработку чертежей и меньше полутора лет на освоения производства. Поскольку наше министерство выступало в роли заказчика, срывать срок сдачи чертежей было категорически нельзя. Мы приняли решение не дожидаясь разработки изделий мебели и минуя все стандартные стадии разработки сразу делать рабочую конструкторскую документацию на опытные образцы.
В качестве аналогов для разработки были использованы несколько имевшихся импортных образцов и довольно скудную библиографию. Были мобилизованы все конструкторские силы, имевшие какое-то отношение к металлу, включая Карачевское СКБ, "Минскпроектмебель" и "Укргипромебель". В итоге, в назначенный срок чертежи, занявшие целый грузовик, были сданы в министерства.
У каждого привлекаемого министерства, и каждого завода, были свои планы производства и новой техники. Олимпийский заказ требовал серьезных корректировок этих планов. Поэтому мы ожидали попыток его срыва под разными предлогами. "Футбольная" практика в отношениях между различными министерствами, к сожалению, существовала. Но вопросы возникли в основном только с Минстанкопромом. Его руководство, на уровне заместителей министра и начальников главков, преподнесли нам такие уроки изощренной бюрократии, что и сейчас для меня нет проблемы в общении с руководителями любого ранга. Понадобилось время, что бы отдельные руководители поняли, что московскую олимпиаду никто отменять не будет. Бюрократический период закончился и мы непосредственно с заводами и производственными объединениями начали осуществлять поэтапную привязку изделий к их техническим и технологическим возможностям. Это было уже легче, хотя и требовало ежедневной работы с головными предприятиями, заводами-субпоставщиками и главками министерств. В разных министерствах царил разный дух. Из всех указанных выше министерств наилучшее впечатление оставило сотрудничество с различными главными управлениями и предприятиями Минавиапрома и Минавтопрома.
На протяжении двух лет ход работы докладывался каждый четверг бессменному руководителю нашей промышленности- заместителю Министра В.М. Венцлавскому. Должен заметить, что по полноте ощущений, каждое совещание вполне соответствовало визиту к зубному врачу. Это не было разносом. Владимир Митрофанович просто влезал в дело досконально. В те времена власть министерства была почти абсолютной, а олицетворением ее были Министр и его заместители. Дисциплина в Минлеспроме была высокой, но не все вопросы можно было решить так, как хотелось бы министерству. В случае промашки, в этом большом кабинете можно было получить самые серьезные неприятности.
В начале 1980 г. все образцы новых олимпийских изделий были приняты межведомственными комиссиями и, по русскому обычаю, обмыты в теплой дружественной обстановке. Заводские конвейеры заработали и , как казалось, можно было немного перевести дух, хотя работы меньше не стало. По мере освоения производства и совершенствования технологии приходилось отслеживать все изменения, согласовать рационализации т.п. Но расслабляться было рано. Наиболее технически сложное из изделий, из-за которого было сломано наибольшее количество копий, - силовой пневмоцилиндр для стульев и кресел, преподнес сюрприз. За две недели до открытия "Олимпиады" с горьковского машиностроительного завода, изготавливавшего один из каркасов кресел, пришла короткая телеграмма "Произошел отстрел пневмоцилиндра. Направьте представителя". Эти цилиндры, изготовленные в количестве около 50 тыс. штук, были уже установлены в рабочих стульях и креслах, установленных на олимпийских объектах в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве и Таллине, и взяты под охрану соответствующими органами. В Горьком, к счастью, обошлось без несчастного случая. Поршень, вылетевший из цилиндра под давлением 45 атмосфер, всего лишь пробил крышу сборочного цеха и улетел в неизвестном направлении. Поэтому, на следующий день я был уже в г. Куйбышеве на заводе-изготовителе цилиндров для выяснения причин и принятия мер. Как мы догадались, в стрельнувшем цилиндре сложились погрешности размеров сопрягаемых деталей и был нарушен регламент сборки. С руководством завода, во избежание повторения инциндента, мы договорились о проведении ревизии всех уже установленных изделий, что и было сделано за оставшиеся дни. К счастью для всех, причин для беспокойства выявлено не было, но несколько внушавших какие-то сомнения цилиндров были заменены.

     Необходимо отметить, что выполнение олимпийского заказа, при всем его значительном объеме работ, не останавливало повседневной работы лаборатории по разработке и модернизации ассортимента текущей продукции, совершенствованию системы качества, нормативной документации и т.д.
Александр Никитович не пошел на церемонию открытия "Олимпиады-80", т.к. он не любил публичных мероприятий. Вечером, вернувшись домой после работы, он внезапно скончался от обширного инфаркта. Он не собирался умирать или уходить на пенсию. В памяти остались его слова, сказанные мне за час до смерти: " Ты знаешь, у нас - в авиации, все строится на гидравлике. Мне кажется, поэтому я недооценивал электронику. Я решил изучить эту науку и сейчас пытаюсь понять - как устроен электрон?" И в этом был весь Александр Никитович.
Действительно, основной смысл работы руководителя есть в первую очередь разрушение ( а иногда создание) иллюзий, что возможно только при глубоком познании существа рассматриваемых явлений. Это и был его творческий метод.
Остальное все известно. Олимпиада прошла с невиданным успехом. Спортсмены поставили свои рекорды. Руководство получило очередные ордена. А.В. Кошелев был назначен заведующим лабораторией, а меня направили организовывать новый отдел института - отдел технологии древесины. За олимпийскими хлопотами мы не заметили, что живем уже в другой стране. Начиналась пятилетка " экономии и качества".
История, как жанр, хороша тем, что каждый может сам делать из нее собственные выводы. Надеюсь, что и эти небольшие заметки не составят исключения и будут кому-нибудь полезны.
За прошедшие четверть века многое изменилось, но потребность мебельной промышленности в комплектующих изделиях только возросла и это вполне естественно. К сожалению, многие российские предприятия - изготовители фурнитуры и комплектующих изделий не смогли выдержать потрясений перестройки и конкуренции с западными производителями. Выходят на российский рынок и изготовители фурнитуры из Юго-Восточного региона и др. стран. Тем не менее, я вполне уверен в принципиальной способности российских предприятий работать в этом секторе рынка, объем которого можно оценить пока, как минимум, в 100 - 150 миллионов долларов, при более серьезном отношении к этому виду продукции и соблюдении основных условий конкурентоспособности ( ассортимент, модельный уровень, цена, качество).
Свою роль в этом процессе должны сыграть и вновь образовавшиеся и специализированные на этой продукции торговые предприятия.

автор Александр Абушенко
05.10.01

Опубликовано в журнале "Мир Мебели" номер 4-2001

хл